Макото Синкай. Чувственные миры гениального японского аниматора - Алексис Молина

режиссуре: Синкай не перестает смещать фокус на своих персонажей. Когда они не полностью уходят из кадра, они оказываются на периферии изображения, подавленные сумеречным небом, крошечные на пустынных набережных или между двумя полями или двумя холмами. И снова все это – физическое и визуальное отображение определенного подросткового опыта любви, которой мешают, но которая, тем не менее, сладка и материализуется лишь в кратких проблесках на поверхности слишком огромного мира. Герои Синкая наслаждаются близостью в основном в пустынной местности, где их никто не беспокоит, но, несмотря на отсутствие людей, эту атмосферу все равно разрушают расстояние и бег мира, не заботящегося о них и их истории. Они – лишь незначительные силуэты, и каждый кадр, с его обилием деталей и необъятностью изображения, словно напоминает нам об этом.

Подростковое восприятие слишком огромного, слишком богатого и слишком красивого мира не всегда переживается болезненно. Когда Такаки застревает в снежной ловушке, это вызывает тревогу, но когда они с Акари воссоединяются, все полностью меняется. В Ивафуне снег падает плавно – не угрожающе, а как одеяло. Это мягкий ковер, который смягчает шаги двух молодых людей, окутывает их, защищает и позволяет им провести ночь вне времени. В «Космонавте» происходит примерно то же самое. Волны, на которых Канаэ не удается покататься, – серые, бурлящие и ревущие. Когда ей наконец удается встать на доску, они светлеют, и в воде, которую она видит из-под их складок, мягко отражается солнце. Затем, в конце ее занятия, когда она приняла решение и успокоилась, Синкай погружается в черноту над масляным морем, отражающим звезды. В «5 сантиметрах» мир – это зеркало, которое просто окрашивается в цвета чувств персонажей. Оно расширяет их. В моменты счастья героев это футляр, который фиксирует каждую вспышку удовольствия. И, наоборот, когда они уязвимы и расстроены, их страхи обретают форму на поверхности горизонта, материализуясь во множестве сумеречных и жутко холодных образов.

Фильм пропитан разлукой, как мы уже неоднократно говорили, но разлука – это не тема, которую поднимают герои. Это визуальная реальность фильма, который пересекается множеством кадров с разделенным экраном, что особенно наглядно демонстрирует «Космонавт». Телефонные линии и низкая стена вдоль дороги, по которой герои идут домой, делят экран на две части, но прежде всего это ракета и ее взлет. Пока на переднем плане плачет девушка, на заднем плане взлетает ракета, прочерчивая линию, которая видна со всех концов острова. Поднявшись вверх, она рассекает небо надвое: одна сторона еще купается в свете сумерек, другая уже погружается во тьму. Это душераздирающий образ, с помощью которого Синкай заставляет нас почувствовать расстояние между Такаки и Канаэ. Их разделяют разные устремления – разбитые мечты юноши и отречение девушки, – и это разделение обозначено в небе над их головами. Оно неизбежно, непреодолимо, и, кажется, весь мир становится свидетелем этого, когда ракета продолжает подниматься, погружая половину острова в темноту.

Ранее мы говорили, что взрослые в фильме отсутствуют, и, хотя это по-прежнему верно, стоит уточнить кое-что: не только взрослые отодвинуты на задний план в «5 сантиметрах», но и все остальные. Даже среди молодежи второстепенных персонажей немного: Мидзуно, сестра Канаэ, несколько одноклассников, один или два начальника станции – вот и все. Фильм сосредоточен исключительно на трио, и даже тогда диалоги между ними можно пересчитать по пальцам одной руки. По большей части «5 сантиметров» – это фильм, в котором разговоры принимают форму внутреннего монолога. Можно считать это еще одним признаком недосказанности чувств героев, которые похожи на потерянное Такаки письмо или не отправленное им сообщение – попытки достучаться до Другого, которые так и не увенчались успехом. Но в кои-то веки давайте будем немного оптимистичнее, ведь если все эти внутренние монологи и указывают на что-то одно, так это на то, что Канаэ, Такаки и Акари все же сосредоточили всю свою жизнь на любимом человеке. Несмотря на расстояние и время, Другой всегда находится в центре их мыслей, поляризуя их внутреннюю жизнь, даже когда любимых нет рядом. Не имея возможности общаться с возлюбленными, герои связаны постоянными мыслями друг о друге, которые в самые прекрасные моменты фильма отвечают друг другу, несмотря на расстояние. С другой стороны, иногда они кажутся одержимыми, и драма «Космонавта» проистекает из реверса, когда чувствам мешает любовь из первой части. Несмотря на то что Канаэ и Такаки разделяют физическое пространство и общее время, их внутренние монологи не связываются, так как юноша полностью переключен на Акари, что изолирует и отрезает его от Канаэ.

Несмотря на то что это создает определенную десинхронизацию и усиливает чувство отстраненности персонажей, мысленная жизнь, сосредоточенная на любимом человеке, также подчеркивает его значимость в жизни троицы, делая его своего рода источником тепла, подобно маленькой станции, где встречаются Акари и Такаки, или конбини, где укрываются Такаки и Канаэ. В их беспокойной жизни, наполненной бурями и безразличием ко времени, Другой – это убежище, к нему нужно лишь обратиться внутренним голосом, чтобы никогда не быть совсем одиноким.

Хоть фильм изображает меланхолию любви, которая реализуется только в тени ее конца и грядущего одиночества, игра, кажется, стоит свеч. В детстве Акари и Такаки были «маленькими и хиленькими» изгоями, чьи слабости свели их вместе. Друг в друге они нашли источник силы и мужества, чтобы противостоять тем, кто их презирал. Точно так же любовь к Такаки движет Канаэ и, хоть и очень болезненно, заставляет ее идти вперед, когда время вокруг нее, кажется, останавливается.

Именно любовь в очередной раз разрушает связность времени. Именно любовь преображает мир, освещает его. Именно любовь сжимает время в воспоминаниях героев. Она кажется всемогущей, хотя и несбыточной, существующей лишь как возможность и воспоминание, плавающее на поверхности жизни героев. Великолепный подход Синкая: создать оду несовершенной любви, как бы говоря, что время не ждет, но и не сметает все на своем пути. Есть что-то после неудачи, что-то после конца; душераздирающая боль, которая в то же время становится нежным спасительным теплом. Смесь радости и печали, которая вполне может стать движущей силой будущих отношений. Болдуин написал это, Синкай снял фильм, так что это должно быть правдой. «Любовь никогда не умирает».

«Ловцы забытых голосов»

Мы любим, даже когда умираем

Спустя четыре года после «5 сантиметров в секунду» Макото Синкай представил «Ловцов забытых голосов» на токийской премьере как «совсем другую работу». Действительно, далекая от повседневных лирических хроник, которыми режиссер прославился, его новая работа – это большое и настоящее приключение. Другой визуальный стиль, более классическое