Макото Синкай. Чувственные миры гениального японского аниматора - Алексис Молина

на поверхность и хотя бы ненадолго разделить несколько мгновений с Асуной. Но самая интересная часть этой сцены – музыка, которую герои слушают через радиоприемник и кристалл. «Однажды я услышала очень странную мелодию. Совсем не похожую на те, что слышала раньше. Как будто ритм чьего-то сердца был буквально положен на музыку». Это признание Асуны Синкай переносит на изображение Сюна в Агарте, когда он оказывается перед вратами Жизни и Смерти, а затем на крупный план его удивленного выражения лица. На самом деле музыка, которую слышала девушка, была ее собственной, музыкой ее сердца. В этой идее есть чудесный образ: единичный звук, издаваемый Другим, который можно было бы услышать. Другая музыка приносит и печаль, и радость и позволяет Асуне, по ее словам, больше не быть одной. Это прекрасный символ, о котором фильм напоминает на протяжении всех 116 минут, – важность чуткости и внимания к другим, которые делают их музыку слышимой, а сходство с собой – заметным. В этом контексте интересно, что мать Асуны – медсестра и что девушка с самого начала фильма копирует ее жесты, когда ухаживает за Сюном.

В конце XX века под влиянием американских феминисток Кэрол Гиллиган и Джоан Тронто зародилось такое течение мысли, как «этика заботы», которая подчеркивает важность внимания к другим и которую Тронто определяет следующим образом: «На общем уровне мы предлагаем рассматривать заботу как общую деятельность, которая включает все, что мы делаем для поддержания, сохранения и исправления нашего «мира», чтобы мы могли жить в нем как можно лучше. Этот мир включает в себя наши тела, нас самих и наше окружение – все элементы, которые мы стремимся соединить в сложную сеть для поддержания жизни»[35]. Это этика, в основе которой лежит активное стремление к «починке» и которая вращается вокруг переоценки профессий, связанных с уходом за больными, включая медсестер. Конечно, невозможно сказать, читал ли Синкай труды Гиллиган и Тронто, но независимо от того, знаком он с ними или нет, что-то от их теории прослеживается в фильме, где Асуна – персонаж, внимательный к боли других, не перестающий помогать и заботиться о них: перевязывая руку Сюна, спасая Ману, поддерживая Морисаки в их возвращении… примеров ее склонности к заботе в «Ловцах» великое множество. Но этика не просто говорит о том, что нам нужно восстановить хорошую традицию заботы о других. Она утверждает важность человеческих связей, поддержки, которую необходимо сохранять. На самом деле, и это не может быть совпадением, основополагающий текст «этики заботы» называется «Иным голосом»[36] – голосом, создающим особую музыку, подобную той, которую играет сердце Сюна и которую слышит Асуна через свой клавис.

С этой точки зрения «Ловцов» можно рассматривать как фильм о заботе, стремящийся утвердить важность связей, которые, что бы ни говорили ксенофобные обитатели Агарты, позволяют главным героям справляться с проблемами в их жизни. В истерзанной Агарте Асуна предстает как персонаж, обладающий целительной силой, способный восстановить мир, лежащий в руинах. В японском языке первые два кандзи ее имени 明日菜 (Асуна) – это не что иное, как слово «завтра» 明日 (асита): как будто благодаря своей способности к сопереживанию героиня открывает возможность нового, завтрашнего дня для разрушенного. Учитывая профессию ее матери, это унаследованная ею сила, которая далеко не так незначительна, поскольку еще до ее реализации в фильме она предстает формой связи: между героиней и предшествующим поколением, несмотря на все противостояния, о которых мы говорили, есть то, что сохраняется и продолжается. Разрыв между молодыми людьми и взрослыми не совсем завершен. Более того, это наследие во многом является еще одним стержнем фильма, ведь после смерти Сюна, хотя и немного по-другому, Син оказывается в том же положении, что и девушка: наследником кого-то из своей семьи, в данном случае брата. Это наследство раскрывается на нескольких уровнях: помимо порученного ему старшим братом задания исправить ошибки, совершенные Сюном, Син наследует от него способность восставать против законов своей страны, а также отношения с Асуной, которые будут развиваться вокруг их общих знаний и отношения к умершему молодому человеку.

Исчезновение. Удивительно, но благодаря этой теме фильм четко формулирует то значение, которое он придает связям между персонажами. Как мы уже говорили, на молодые плечи Асуны легло бремя тройной утраты: потеря отца, потеря Сюна и потеря Мими. Но ее спутникам едва ли лучше, чем ей. Син потерял брата, а Морисаки все еще оплакивает смерть жены. Иными словами, не жажда приключений и другие благородные или возвышенные причины, а горе и утрата связывают трех героев фильма и направляют их действия. То, как Синкай преподносит это, особенно показательно. Когда в первой части фильма Асуна узнает о смерти Сюна, она отправляется на мыс, где они проводили время вместе, и зовет его во весь голос, как одинокая птица, пролетающая над землей. Страх перед его исчезновением вызывает в девушке воспоминания о смерти отца и его погребении под снегом. Мать девушки, прежде чем разрыдаться, говорит ей, что она не должна желать возвращения отца, потому что смерть – это часть жизни. Этот совет предвосхищает поиски Морисаки и Асуны во второй половине фильма. В конце флешбэка Асуна уже не стоит на мысе, а лежит, словно раздавленная своим горем, и Синкай накладывает голос Морисаки, читающего книгу, на кадр с ее поникшим силуэтом и видом на море изумрудных деревьев: «И вот его жена умерла».

В одной сцене режиссер соединяет трех убитых горем персонажей, каждый из которых обращается к другому и отвечает ему, будто их боль резонирует друг с другом. В этой идее есть что-то виртуозное, что наводит на мысль о глубокой интертекстуальности «Ловцов». Хотя траур, очевидно, не особенно приятный способ объединения людей, он создает между героями общность несчастья, и боль, которую они разделяют, становится связующим звеном, которое объединяет их и связывает не только внутри, но и снаружи. Морисаки посещает заснеженнную могилу своей жены – его горе того же цвета, что и горе Асуны: цвета темно-серого зимнего пейзажа. В более оптимистичном ключе клятва, которую учитель дает Асуне перед спуском во врата Жизни и Смерти, совпадает с клятвой, которую дала ему Лиза: «Даже после моей смерти продолжай жить, как должен». В его устах это звучит так: «Асуна, я хочу, чтобы ты жила».

Из-за концовки фильма и того, как Морисаки без колебаний приносит в жертву девушку и использует ее в качестве сосуда для души своей жены, можно усомниться, что горе является инструментом сближения. Однако какими бы ужасными ни были намерения Морисаки,