Макото Синкай. Чувственные миры гениального японского аниматора - Алексис Молина

в образе Асуны, в которую вселилась душа Лизы, снова читается идея наследия. После смерти Лизы Асуна, девушка, которая в начале путешествия сравнивала Морисаки со своим отцом, становится самым близким для него человеком, которого он любит и с которым он пройдет рука об руку через врата Жизни и Смерти, как настоящий отец со своей дочерью.

Горе играет в «Ловцах» особую роль. Во-первых, как мы уже говорили, это самая очевидная связь между главной троицей, а также движущая сила сюжета. Именно ради воскрешения жены Морисаки отправляется в Агарту, и именно потому, что ей слишком хорошо знакома утрата, Асуна следует за ним, но, кроме этих очевидных моментов, Синкай разрабатывает в «Ловцах» настоящую этику скорби. Его основной целью в этом фильме было рассказать о том, как дети думают о смерти, и показать, как нужно учиться прощаться. Поэтому исчезновение – это не просто предлог для того, чтобы связать героев вместе, и Синкай часто представляет его как нечто болезненное, но необходимое. Безусловно, нет более яркого воплощения этой мысли в фильме, чем судьба Мими, маленькой кошки, которая ведет Асуну через Агарту и которая, исполнив свой долг, мирно уходит из жизни. Уже из-за самой природы ее роли – проводника и защитника – легко увидеть в ней образ материнской или отцовской фигуры, которая должна сопровождать младших, а затем отходить в сторону, когда они становятся самостоятельными. В дополнение к этой параллели, когда животное умирает, безутешная Мана вверяет свое тело старому хранителю, и позже, когда Асуна и Син спустятся во врата Жизни и Смерти, они попадут в рот этого хранителя, который в свой черед пришел умереть на Финис Терру. Иными словами, несмотря на то что Мими исчезла, она продолжает сопровождать и направлять молодую девушку. В таком фильме, полностью пропитанном смертью, этот образ прекрасен, важен и говорит о том, что кто-то остается в живых даже после ухода и что его влияние продолжает ощущаться живыми. Что потеря, какой бы болезненной она ни была, не является окончательной. Когда трех главных героев фильма приютил на ночь дедушка Маны, в маленьком доме разыгрывается некая имитация семейной жизни, и каждый герой заново открывает в живых часть тех, кого он потерял. «В этот момент мне показалось, что моя дочь вернулась», – так старейшина прощается с Асуной, и это, в масштабах фильма, очень красивое заверение. Возможность через встречи или воспоминания – через Другого – вновь пережить близость с ушедшими, не пытаясь их воскресить. Возможность двигаться вперед, ни о чем и ни о ком не забывая.

Наконец, чтобы завершить тему траура и отношений с другими на фоне горя, давайте перейдем к последней сцене. Когда в финале на Асуну нападают идзоку и один из них душит ее, прежде чем поглотить, музыка, сопровождавшая действие до этого момента, прерывается. Зритель наблюдает, как девушка уходит из жизни в мучительной сцене, единственным звуком в которой остается рычание монстра.

Когда Син бежит спасать ее, он выкрикивает ее имя, оживляя музыку – и надежду – этим возгласом. А когда девушка открывает глаза и видит спину юноши, наконец-то всходит солнце и освещает лицо Асуны. Как будто присутствие Сюна озаряет ее мир. В следующем кадре – на лице юноши – все происходит наоборот, с теми же теплыми, яркими лучами солнечного света. Сцена стала превосходной иллюстрацией любви с первого взгляда (хотя и с классической схемой, когда попавшую в беду девушку спасает отважный принц), показывающей двух детей вместе в мире, где наступает новый день, солнце поднимается в небо между их двумя силуэтами, но это не единственное, чем она интересна. После героического эпизода герои разделяют минуту спокойствия на склоне холма, овеваемого легким бризом. Вначале девушка отмечает странности Сина, подмечая различия между ним и его братом. Затем, через час и сорок минут фильма, они оба впервые дают волю своей печали, пользуясь тем, что им наконец-то есть с кем разделить свое горе, и плачут вместе. Это душераздирающе трогательный момент, в котором они наконец признают всю накопившуюся боль и находят в себе силы сделать это именно потому, что они вместе. Другой в этой сцене – зеркало, в котором они находят следы своих ран.

Когда они соединяются с Морисаки у подножия врат Жизни и Смерти, они предстают как персонажи, сделавшие шаг вперед в своем горе, и по этой причине Сюн сможет противостоять взрослому, когда тот попытается принести в жертву девушку. «Живые важнее!» – кричит он, когда профессор угрожает приставить нож к его горлу. Это крик души, которую он только что прочувствовал, потому что присутствие живого человека, Асуны, позволило ему выразить свою боль и наконец-то выпустить слезы, которые он подавлял до этого момента.

Героиня, в которую вселился дух Лизы, попадает в комнату, напоминающую ее спальню, и в месте, где все связано с умершей женой Морисаки, она оказывается лицом к лицу с теми, кого сама потеряла, – Сюном и Мими, что дает ей возможность попрощаться с ними, прежде чем вернуться в мир живых. Все это – образы траура для молодых людей, которые учатся оставлять позади тех, кого они потеряли, даже если сопровождающий их взрослый не в состоянии сделать то же самое. В конце концов под звездным японским небом двое детей прощают Морисаки и позволяют ему оплакать свою потерю. Синкай возвращается к одному из своих режиссерских приемов: один персонаж, Асуна, заканчивает фразу, начатую другим, Сином. Син обращается к Морисаки: «Я слышал голос, который говорил мне жить, принимая то, что мы потеряли. Вы, наверное, тоже его слышали. Это проклятие, которое висит над людьми». Затем, разбуженная слезами учителя, Асуна добавляет, обнимая его: «Но я думаю, что это также и благословение». Конец фильма расширяет эту мысль, показывая ряд сцен, в которых Асуна или Син сопровождают и поддерживают Морисаки по дороге домой. Это и есть сердце «Ловцов забытых голосов»: метаморфоза проклятия в благословение сквозь путешествия и заботу друг о друге. Все сходится, когда девушка, оставшаяся без отца, и юноша, оставшийся без брата, прощают мужа, оставшегося без жены. Находясь на дне пропасти, они поддерживают друг друга и вместе отправляются в долгий путь к поверхности. В финальной сцене Синкай словно утверждает важность траура, который должен быть пережит. Морисаки, персонаж, который отказывался принимать очевидное и был готов присоединиться к «юношеским» силам подземного мира Агарты, заплатил высокую цену: пожертвовал глазом и сам уничтожил последнее воспоминание о Лизе. Однако под влиянием исцеляющего присутствия Асуны ему удается примириться со смертью и оплакать жену.