Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

делать вывод, ибо он казался очевидным. «Понятно, – отмечал д'Ормессон, – почему политика Пия XII, которая до сих пор заключалась в осторожном взаимодействии с фашистским правительством и уступках его требованиям… не принесла, с точки зрения монсеньора Тардини, благих результатов»[359].

Преобладающим настроением в Ватикане была мучительная тоска, сопряженная со страхом в отношении того, что принесет победа гитлеровской коалиции, где заправляли нацисты. Между тем итальянские католики-миряне полагали, что церковь полностью и безоговорочно поддерживает войну. Епископы и другие влиятельные прелаты неустанно призывали верующих сплотиться под знаменем правого дела и помочь государству в его битвах.

К хору этих голосов присоединились и ежедневные католические издания. Когда лето 1940 г. уже близилось к концу, миланская ежедневная католическая газета опубликовала на первой полосе большую редакционную статью под перекликающимся с фашистским девизом заголовком «Новый европейский порядок». В статье излагались многие из основных пропагандистских тезисов режима: «С недавних пор часто говорят о новом европейском порядке, который придет в тот день, когда две державы оси Рим – Берлин одержат решительную победу над англосаксонской плутократией и наконец смогут установить мир, основанный на справедливости». Победа оси, предрекала католическая газета, приведет к ликвидации «территориальной политической системы, в основе которой лежат мирный договор, появившийся в результате мировой войны 1914–1918 гг., и Лига Наций, где заправляют два государства-гегемона и международная жидомасонская клика»[360].

Глава 17

Безответственный союзник

На протяжении трех месяцев после объявления Италией о вступлении в войну папа мало высказывался об этом публично, однако 4 сентября 1940 г. понтифик сообщил о временном соглашении, достигнутом с фашистским режимом Муссолини. Выступая в Ватикане перед двумя тысячами руководителей «Итальянского католического действия» и церковных иерархов, Пий XII заострил внимание на долге всех граждан перед своей страной. Он процитировал Послание к Римлянам 13:1: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены». Членов «Католического действия» он призвал «верно и добросовестно повиноваться гражданским властям и их законным предписаниям». Входящие в организацию должны показывать, что они «не только наиболее ревностные христиане, но еще и идеальные граждане, которые не освобождаются от высших обязанностей национальной и общественной жизни, сплетенных воедино; которые любят свое отечество и готовы даже отдать за него жизнь, когда соображения законного блага страны призывают к этой высочайшей жертве».

Слова папы были встречены одобрительными аплодисментами[361].

У Муссолини имелись причины быть довольным не только речью папы, но и полицейскими донесениями, описывавшими ту поддержку, которую оказывали военным действиям Италии другие клирики. «Духовенство в целом, – говорилось в одном из таких донесений, – и приходские священники в частности демонстрируют похвальные доказательства патриотизма с момента объявления войны. Во всех посланиях, направляемых военнослужащим, они, хотя и выражают пожелания мира, высказывают и пожелания победы итальянскому оружию»[362].

Представление о том, как рассуждал папа в то время, можно вынести из его замечаний, адресованных французскому послу. Бомбардировки Лондона уже начались, и в результате первых авианалетов погибли сотни человек. Еще много месяцев каждодневные бомбардировки будут каждую ночь загонять лондонцев в бомбоубежища. Удары по Лондону последовали за неделями массированных бомбардировок британских военных баз, аэродромов, заводов. Комментируя наступательные действия немцев, понтифик выразил восхищение храбростью британцев и особенно примером, который подавали король и королева, отказавшиеся покинуть столицу. По мнению папы, даже если немцам удастся оккупировать страну, британцы не прекратят борьбу. Возможно, они переместят центр управления в Канаду и смогут тесно координировать свои действия с Соединенными Штатами.

Затем папа обратился к привычной теме и принялся сокрушаться по поводу того, что Германия не прекращает кампанию по дехристианизации, особенно на территории католической Австрии. А вот в Италии, как он заверил французского посла, дело обстоит совсем по-другому. Правительство Муссолини предоставило церкви почетное место в государстве и сделало католическое религиозное просвещение обязательным в школах страны. Под конец папа заговорил о величайшей, по его мнению, угрозе, которая нависла над церковью из-за наступления русских в Европе. Месяцем раньше Советский Союз аннексировал Эстонию, Латвию и Литву, а перед этим занял некоторые области Румынии. «Создается впечатление, – сообщал д'Ормессон, – что для него коммунизм – это "враг номер один"»[363].

Отношения Ватикана с итальянским правительством оставались хорошими, однако нападки Роберто Фариначчи на деятелей церкви в первополосных статьях газеты Il Regime Fascista продолжали вызывать недовольство Пия XII. Летом 1940 г. Фариначчи избрал себе новую мишень, лучше которой нельзя было ничего придумать, если он хотел расстроить папу. Речь шла о Фрэнсисе Спеллмане, которого папа в предыдущем году назначил архиепископом Нью-Йоркским. «Он большой друг папы, благодаря чему и получил это неожиданное повышение», – отмечал британский посланник в Ватикане. И в самом деле, среди американской церковной верхушки Пий XII лучше всего знал именно Спеллмана. Он много лет прослужил в ватиканском Государственном секретариате (начиная с 1920-х гг.), а в ходе большого турне Эудженио Пачелли по Соединенным Штатам в 1936 г. играл роль постоянного компаньона и гида тогдашнего кардинала[364].

В 1932 г. Пий XI приставил Спеллмана к Уильяму О'Коннеллу, самостоятельно мыслящему архиепископу Бостонскому, назначив его викарным епископом. Чтобы продемонстрировать свое недовольство таким решением, О'Коннелл отказывался встречаться со своим новым «номером вторым» в течение месяца после его прибытия. Через семь лет, уже на своем новом посту в Нью-Йорке, Спеллман, хитроумный политик, завоевал доверие американского президента. Рузвельт стал смотреть на этого нового архиепископа, человека талантливого и амбициозного, как на ценный ресурс для приобретения поддержки католического электората, составлявшего немалую долю населения США. В своем типичном письме, написанном от руки в марте 1940 г., Спеллман рассказывал Рузвельту о речи, произнесенной им в честь Дня святого Патрика. В ней архиепископ «благодарил президента от имени 21 млн католиков за продуманное и смелое решение – направить мистера Тейлора к Святому Отцу… Я воспользовался тем, что на этом важном собрании присутствовали епископы со всей страны, в общей сложности 65… и объяснил им, как мы вам признательны». К письму он приложил несколько газетных вырезок – статьи и заметки, освещавшие его выступление[365].

После двух редакционных статей Фариначчи, в которых тот обрушивался на Спеллмана за поддержку Рузвельта и называл иерарха марионеткой американских евреев, архиепископ выразил свое недовольство генконсулу Италии в Нью-Йорке. Эту жалобу затем переправили зятю Муссолини. Консул сообщал, что Спеллман уже долгое время является другом Италии, и возмущался тем, что на этого человека ополчилась фашистская печать[366].

В конце сентября дуче получил очередные новости по поводу проблем, создаваемых для него в Соединенных Штатах нападками Il Regime Fascista. Группа видных американских деятелей и судей (итальянского происхождения), заявлявшая, что она представляет более миллиона нью-йоркских католиков «с итальянскими корнями», направила в Рим телеграмму. Авторы призывали дуче «остановить развязанную Фариначчи кампанию против Святого Отца, которая задевает наши католические чувства и, провоцируя массовое возмущение в Америке, усиливает здесь антипатию к Италии»[367].

Монсеньор Фрэнсис Спеллман, архиепископ Нью-Йоркский

Сам папа тоже вскоре заявил о своем недовольстве. Явившись 22 сентября на очередную аудиенцию, Бернардо Аттолико застал Пия XII в необычно воинственном настроении. Посол Италии пришел с просьбой. Муссолини хотел, чтобы папа повысил статус епархии Бари, располагавшейся у основания каблука итальянского сапога, с той стороны, что обращена к Адриатике, с архиепископской до кардинальской. Как объяснил дипломат, дуче хотел, чтобы портовый город Бари стал «звеном, связующим запад и восток, инструментом экспансии Италии в Средиземноморье и за его пределами». Однако оказалось, что папа не настроен обсуждать данный вопрос. Он нетерпеливо пообещал изучить предложение, но тут же отметил, что сейчас его занимает другое – статья, которая появилась накануне в одной из римских газет.

«Не успел я получить заверения о том, что полемика в Il Regime Fascista, направленная против меня и против Святого