Япония в меняющемся мире. Идеология. История. Имидж - Василий Элинархович Молодяков

Посетивший мемориал в Нанкине генеральный консул Японии в Шанхае Юдзи Кумамару, в частности, от имени своего правительства заявил, что эта экспозиция провоцирует ненависть в отношениях между двумя народами. Он также выразил сомнение в том, что число жертв в результате событий в Нанкине действительно составило 300 тыс человек. По мнению генерального консула, между историками существуют расхождения по этому поводу, и Пекин поэтому должен прислушиваться к мнению тех, кто не согласен с официальными китайскими оценками количества погибших…

В Японии власти официально высказывают сомнения в количестве погибших и сумме ущерба в результате нанкинских событий. В школьных учебниках истории здесь просто обтекаемо пишут, что в городе «было убито много людей». Разногласия по этому вопросу – источник постоянной напряженности в отношениях между Токио и Пекином, который считает резню 1937-38 годов символом своих страданий в результате японской агрессии. Новая экспозиция в этом городе была открыта к 70-летию трагедии. Площадь Мемориала увеличена более чем 10 раз до 9 тыс. кв. метров. Его экспозиция содержит теперь около 3,5 тыс. экспонатов, рассказывающих о зверствах японской императорской армии»[152].

Несмотря на извинения, компенсации и соблюдение двойного стандарта, позиция Японии, не желающей безмолвно соглашаться со всеми обвинениями, которые ей продолжают предъявлять, вызывает непрекращающуюся критику. Не так давно бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, выступая в Токио, заявил: «У японского народа, к сожалению, в мире не слишком много настоящих друзей… Это связано с двойственным отношением японской общественности к признанию завоеваний, началу войны на Тихом океане и преступлениям прошлого»[153]. Японские СМИ постарались обойти молчанием это высказывание или, по крайней мере, не цитировать его. Однако, как отметил А.Е. Куланов, «их молчание никак не влияет на позицию американских и европейских журналистов, с удивлением отмечающих, что, спустя более чем 60 лет после окончания Второй мировой войны, Япония является одной из немногих развитых стран мира, имеющих территориальные споры почти со всеми соседями, а также не желающей принять ту норму ответственности за события прошлого, которая удовлетворила бы страны Азии, Европы и, отчасти, Америки. Причем, если в отношениях со странами Азии такое поведение… Вызывает прямое политическое обострение, то для многих других государств оно имеет исключительно имиджевое значение: и без того живучее представление о неискренности, хитрости и коварстве японцев получает все новую и новую подпитку»[154].

По мнению японцев, им есть за что упрекать другие страны. Правда, не все: Россию и Северную Корею упрекать можно, а КНР и США нельзя. Даже за атомные бомбардировки, которые спасли Японию от советской оккупации, как в 2007 г. выразился министр обороны Кюма Фумио. За это он, правда, в течение нескольких суток перестал быть министром, но сразу же переключился на организацию комитета поддержки Олимпийских игр в Сочи. Возможно, у японцев есть основания для упреков, но тогда не стоит обижаться, когда упрекают их самих.

Бой с собственной тенью

В сегодняшней Японии историческая память народа не является фактором, который оказывает прямое влияние на государственную политику или должен учитываться в предвыборной борьбе. Обывателя-избирателя-налогоплательщика больше волнуют махинации чиновников и политиков с пенсионной системой, мировой рост цен на нефть и продовольствие, сокращение государственной поддержки мелкого и среднего бизнеса, а также периодически подбрасываемые через СМИ «страшилки» про Северную Корею. На рубеже 1990-х и 2000-х годов проблема преподавания национальной истории в школе на какое-то время стала политически и социально актуальной – в основном усилиями консерваторов, недовольных засилием леволиберальных и социалистических идей в образовании. Сейчас эти дискуссии ослабели и, конечно, не могут идти ни в какое сравнение со спорами, разгоревшимися в России в 2007/08 г. вокруг пресловутой «книги для учителя» «Отечественная история. 1946–2006».

Но полностью сбрасывать со счетов фактор исторической памяти нельзя – и отнюдь не только под давлением внешних вызовов. Коль скоро от Японии неофициально, но настоятельно – устами людей вроде Г. Шмидта – продолжают требовать окончательного «расчета с прошлым», ее opinion-maker’ы обязаны ответить, причем всему миру. Эту миссию взяла на себя газета «Ёмиури», посвятив амбициозный историко-информационный проект 65-летию начала и 60-летию окончания войны на Тихом океане. Одной из главных целей предпринятого газетой исследования было объявлено окончательное установление ответственности за войну, причем на уровне персоналий. Иными словами, это была попытка заново устроить Токийский процесс.

Помимо журналистов, газета привлекла к работе историков, в основном центристской ориентации. Результатом их работы стала книга, в 2006 г. опубликованная в сокращении на страницах газеты по-японски и по-английски, а затем выпущенная в полном объеме отдельным изданием на двух языках[155]. Подготовкой и рекламной компанией проекта лично руководил президент «Ёмиури» 80-летний Ватанабэ Цунэо, считающийся одним из наиболее авторитетных и влиятельных людей Японии. Так что перед нами не просто пиар-акция, но попытка моделирования исторического сознания и исторической памяти соотечественников, поскольку влияние газет на массовое сознание и общественную жизнь Японии остается весьма значительным. Одновременный выпуск английского варианта показывает, что книга не в меньшей степени рассчитана на иностранного читателя. Судя по степени серьезности, она должна была убедить, если не японофобов в Китае и Корее (убедить их в чем-либо, кажется, вообще невозможно), то таких людей, как экс-канцлер Шмидт. Что же получилось «в сухом остатке»?

Скажу откровенно – книга разочаровывает. Появись она полвека назад, ее и то следовало бы подвергнуть серьезной критике, в том числе на основании трудов американских историков-ревизи-онистов. Итогом 14 месяцев работы комиссии стал подретушированный вариант вердикта Токийского трибунала с подкупающим своей новизной дополнением о том, что ответственность за войну несут не только генералы и министры, но также старшие офицеры, послы и начальники департаментов министерств. Премьер Тодзио объявлен главным виновником, император Сева полностью оправдан. О международных факторах сказано вскользь – разумеется, больше всего об ответственности СССР. В интервью, приуроченном к 65-й годовщине нападения на Пёрл-Харбор и к выходу отдельного издания книги, Ватанабэ дополнительно подверг резкой критике визиты официальных лиц в Ясукуни и объявил, что военный музей Юсюкан, расположенный на территории храма, фальсифицирует историю[156].

Похоже, Ватанабэ просто повторяет «политкорректные» клише своей послевоенной молодости, когда он был коммунистом, но потом разочаровался в этой вере, и не считается ни с развитием исторической науки, ни с нынешним состоянием национального сознания и исторической памяти. Содержание выпущенной «Ёми-ури» книги говорит о невысоком профессионализме ее авторов как историков. В качестве пропагандистской акции она соответствовала курсу тогдашнего премьер-министра Абэ Синдзо (кстати, внука Киси Нобусукэ) на улучшение отношений с Китаем, испортившихся в последние годы пребывания