Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

Виталий добродушно улыбнулся и проникновенно произнёс:

– Если вам от того станет легче, могу сообщить, что будь на вашем месте Иван Иванович Иванов, он получил бы точно такой же отлуп. А сейчас пошёл вон, мерзавец, пока я не…

Договорить он не успел. «Гадгоднер» не просто исчез – испарился.

– Лихо вы с ним! Пожалуй, вашей суровости и генерал Батюшин позавидовал бы, – уважительно покачал головой довольный Покровский.

– С такой мразью только так и надо, – скривился Голицын. – Кстати, имейте в виду, Николай Николаевич, я ведь отнюдь не шутил, когда предложил вам на следующем заседании обсудить особые условия для коммерческих банков. Всех немедленно прогнать через перерегистрацию с проверкой реальности уставного капитала и обязательным требованием, чтобы не более половины его составляли казначейские билеты нового образца, а остальное – золотые империалы. Ну и касаемо обмена подумайте. Может стоит снизить для них планку.

– Не один к десяти, а ниже? – оторопел Покровский. – Как для деревни?

– Ну что вы, – улыбнулся Виталий. – Я имел ввиду не один к ста, а хотя бы к пятидесяти. Ниже и впрямь ни к чему. Правильно мне про них работяги говорили: кому война, а кому мать родна. Ну ничего. Теперь я их усыновлю. Буду для них одновременно и отчимом, и мачехой. И в самом скором времени, обещаю, эти говнюки Золушке позавидуют, – мстительно пообещал он.

– А не боитесь, что вас после такого особого обмена купленная ими пресса в черносотенцы запишет?

– С чего бы?! – изумился Голицын.

– Ну как же. Сколь мне помнится, второй по счёту пункт у Русского Союза Михаила Архангела как раз и состоял в проведении в жизнь неких экономических мероприятий, кои оградят русского человека от еврея-ростовщика.

– А что, – пожал плечами Виталий. – Хороший пункт. Просто отличный. Мне нравится. Готов хоть сейчас под ним подписаться. Только с парой изменений.

– Каких?

– «Русского» и «еврея» убрать. У нас же равноправие, а посему надлежит защищать всех граждан от ростовщиков любых национальностей. Как Шниперсонов от Михайловых, так и Васильевых от… Гадгоднеров. Кстати, какого вы там генерала упомянули и в связи с чем?

Покровский коротко пояснил. Мол, Батюшину одно время было поручено вывести на чистую воду оных субчиков. Сам Николай Николаевич был в ту пору государственным контролёром в министерстве финансов, отсюда и его осведомлённость – работал в тесном контакте с ним. Особенно в отношении тех, чьи коммерческие и торговые банки являлись, по сути, филиалами иностранных и в своей деятельности руководствовались интересами своих хозяев, а не России.

– Неужто и такие имелись?

Николай Николаевич печально развёл руками, а на просьбу Голицына ответить поконкретнее со вздохом перечислил. Мол, крупнейшая банковская группа – Внешнеторговый банк, Сибирский, Петроградский международный и Дисконтный – полностью контролировалась немцами. Среди других… И вновь последовал перечень, причём исключительно важных банков, руливших почти всей финансовой жизнью страны, но уже в интересах Антанты.

– Тут и Петроградский международный, во главе с сыном бывшего министра финансов Вишнеградским и господином Шайкевичем, и Российский внешнеторговый, где всем заправлял Абрам Добрый, и Азовско-Донской, каковой…

– Стоп, – остановил его Виталий. – Так всё запущено, что мне и не запомнить. Лучше вы составьте докладную записку на имя Регентского… нет, лучше на моё имя, как Председателя Особого совета. А в ней подробнейшим образом всё перечислите: какой банк, на кого работал, кто в руководстве, где ныне оно находится, и прочее.

– Но многие данные у меня основаны на слухах, а они, сами понимаете… – растерялся Покровский.

– Ничего страшного, – успокоил Голицын. – Ваши личные догадки укажете в примечаниях. К примеру, сей факт документально не подтверждён, но вероятность его подлинности оцениваю в семьдесят процентов. Это для ориентировки. А что за человек сам Батюшин? – поинтересовался Голицын.

– Николай Степанович честен, энергичен, весьма самолюбив и… чуток к правде и справедливости, – тщательно подбирая слова, кратко охарактеризовал генерала Покровский.

– Чуток к справедливости, – задумчиво повторил Виталий. – Пожалуй, самое то. Полагаю, есть смысл его отыскать и поинтересоваться, в силах ли он продолжить свою благую деятельность. Думается…

Он потёр переносицу, прикидывая. А ведь и впрямь из этих Моисеев и иже с ними ба-альшущую пользу государство может извлечь. И надо-то всего ничего. Для начала – заранее составить список всей шушеры. Причём не только банкиров, но и биржевых игроков, всяких дилеров, брокеров и прочих финансовых спекулянтов, стремящихся делать деньги из воздуха.

Да и фабрикантов к ним приплюсовать из числа тех, кто ломил несуразные цены за поставляемое оружие и боеприпасы. Их в качестве примера для прочих промышленников. Особенно из числа халтурщиков. С этим поможет Маниковский.

Далее с помощью Батюшина негласно выявить, где они проживают, и понеслось. Причём в таком темпе, чтоб опомниться не успели: сегодня вечером – соответствующий царский указ, а завтра поутру бойцы уже пошли по адресам. По всем одновременно. Тех, чья деятельность граничит с изменой, – в Бутырку. Из них особо упёртых, в качестве примера для остальных, – на виселицу. Разумеется, при наличии доказательств. Остальным хватит, чтоб начали колоться и… делиться с государством.

Можно и стимул материальный добавить в виде льготы для наиболее сообразительных и покладистых. Вон как Муля-Циля в Оренбурге с купцами творил. Пусть оставляют у себя двадцать пять процентов неправедно нажитого капитала. И объявить, что промедление в правильно выбранном решении власть станет нещадно карать… рублём. Что-то вроде постановки «на счётчик». Скажем, по проценту в день.

Сейчас ведь не благословенный для такого рода воров XXI век. Всё гораздо проще. Конечно, вывезти капиталы и ныне просто, но следы без помощи Интернета столь виртуозно не запутать.

Врать станут? Ха! Да не выйдет у них. Приходит в тот же швейцарский или какой иной банк человек и предъявляет доверенность. Разумеется, заверенную нотариально, честь по чести. А в ней указано, что предъявителю сего господин N позволил проверить состояние его счета и получить семьдесят пять, восемьдесят или девяносто (в зависимости от скорости соображаловки узника) процентов от общего количества. Именно процентов. С одной стороны, такое успокоит самих экспроприируемых – всё не возьмут, с другой – поможет восстановить справедливость, если тот соврал насчёт суммы, коя гораздо больше.

Если доказательств мало или попросту не шибко крупная сошка, в тот же день на медкомиссию для повторной проверки их чахлого здоровья. Подобрать неподкупных врачей не сложно. Честных докторов сейчас предостаточно, не как сто лет спустя. И тогда, к гадалке не ходи, у девяти из десяти никаких существенных болячек не обнаружится.

Значит, на следующий день голову «под Котовского», кальсоны с портянками в зубы, и в солдатский строй. Причём на