Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

и к опознанию не предъявишь – москвичи, когда опомнились, на клочки мерзавца порвали.

Я криво усмехнулся. Ишь, всю обойму… Хотя всё правильно. Чёрные ангелы – они живучие. А впрочем, и серые им под стать. Вон хоть меня взять – пуля в сердце, а я ничего, вполне прекрасно себя чувствую. Или это перед смертью такое? Как у горящей свечи, у которой тоже пламя ярко вспыхивает перед тем, как погаснуть. Вот и человеку бог даёт пару минут, дабы тот успел самое главное сказать.

Значит, отсрочка. Видно, не всё я сделал в этой жизни. Потому и в сознание пришёл. Дабы успел.

Осталось угадать, что именно. Регентский совет? Мимо. Есть Маниковский, стало быть, всё под надёжным присмотром. Да и генералы инструкцию про войну с Германией получили – тоже проблем возникнуть не должно. И лишняя кровь не прольётся.

В церкви – местоблюститель Шавельский. Будем надеяться, что выборы патриарха пройдут как надо.

Большевиков без меня прихлопнут, ерунда осталась.

С инфляцией управятся – золота хватит.

Тогда в чём дело?

Но просто так отправку на небо тормозить бы не стали. Для чего-то же мне дополнительное время отпущено? И тут осенило. Порядок престолонаследия. Забыл я о нём совсем. И даже на явный вчерашний намёк Кирилла Владимировича отреагировал неправильно, балда! Он же, между прочим, до сих пор из числа наследников не исключён. Мало того, первым на очереди стоит.

Погоди, погоди. А если… Помнится, не раз в детективных романах читать доводилось, что следователи в поисках убийцы в первую очередь вопрос ставят: «Кому выгодно?»

И услужливая память незамедлительно, даже без помощи переносицы, мигом высветила стоящего в храме неподалеку от Алексея Кирилла Владимировича, искоса поглядывавшего на юного царя.

Помнится, мне ещё подумалось, что тот выбирает момент поудобнее, дабы припасть к ногам государя с мольбой о прощении. А что иное я мог предположить, видя его волнение. Он ещё пару раз даже платок из кармана извлек, чтоб вытереть пот, проступивший на его лице, особенно на лбу. И рука при этом… ну точно, слегка подрагивала.

Вот только взгляд его, устремленный на императора, мне не понравился. Какой-то он… не жалобный был. Скорее уж злой. Так, так… А если его волнение было вызвано совершенно иной причиной…

Но тогда выходит… Да нет, быть такого не может!

А память уже сплетала причудливое кружево, увязывая увиденное сегодня с услышанным от князя вчера. И получается, вот оно! Самое-пресамое! Важнее некуда.

Но тогда первым делом надо…

– Вам сейчас лучше всего навестить… гражданина Романова Кирилла Владимировича, – медленно произнёс я. – И тщательно допросить его.

– Как?! – охнул Герарди, а вот молчаливый Глобачёв за его спиной лишь утвердительно кивнул. Видать успел, как и я, сложить одно с другим. Умница!

– Вот так, – равнодушно хмыкнул я. – А у филеров уточните о гостях его. Особенно за последнюю ночь. И ещё одно. Позовите ко мне Ольгу или Татьяну. Немедленно.

Вылетели они от меня опрометью.

Я поморщился. Плечо дёргало, словно его грыз кто-то невидимый. Рана в груди на фоне этой боли, можно сказать, помалкивала. Очевидно, выжидала. Но скорее всего Боткин какими-то обезболивающими меня напичкал. Получалось, время есть, но с каждой секундой его всё меньше. Надо успеть.

Вошла Татьяна. С нею я тоже кота за хвост тянуть не стал, сразу к делу приступил. Дескать, до вечера ей вместе с Ольгой надлежит определиться и решить – кто станет преемницей Алексея под номером один. Откладывать нельзя ни в коем случае. После чего сообщить о том Марии Фёдоровне, и та завтра же на заседании Регентского совета должна поднять вопрос об утверждении очерёдности списка наследников престола российского. Но их имена должны быть названы оба, вопрос лишь кто первый. И заодно надлежит официально исключить князя императорской крови Кирилла Владимировича Романова из оного списка.

– Оба, – повторила она. – Выходит, Марию вы…

– Нет! – отрезал я. – Тут… Просто пожалейте сестру. Не её это. И тем паче не Анастасии. Жёны из них выйдут чудесные, одной не нарадуешься, с другой не соскучишься, но в качестве императриц… Отсюда вывод: только вы с Ольгой.

– Однако в случае, если и с нами случится нечто ужасное, всё равно придётся…

– Пока до этого очень далеко. Полагаю, новых покушений в ближайшие месяцы не произойдёт. Да и сегодняшнего могло бы не быть, если б…

Я вновь припомнил слова Кирилла Владимировича, произнесённые им прошлой ночью при расставании со мной. Да и до того…

Эх, мне бы догадаться, отчего он, когда я на совете Романовых речь о предательстве и измене завёл, явно испугался, а после моей просьбы рассказать про день накануне царского отречения – отчасти успокоился, хотя и не до конца.

Ну что ж, одна отрада – за свою ошибку расплачусь сам. Пускай по полной программе, на всю катушку, но один. Такое намного легче, чем… Нет, иной вариант даже представлять не хочу.

– Вы сказали, если б?… – напомнила о своём присутствии Татьяна.

Пару секунд колебался – говорить или нет. Слишком грязно оно выглядело. Родня всё-таки. Опять же, подозрения к делу не пришьёшь, а как на самом деле – неведомо. Пускай вначале Герарди с Глобачёвым прояснят ситуацию, тогда…

Отделался туманным пояснением, что упустил из виду непомерную агрессию со стороны одного человечка, оказавшегося способным на такое, чего я за ним и не подозревал.

Фу-у, никаких тебе вопросов. Снежная королева даже виду не подала, насколько удивлена. Правильно я вызвал её, а не Ольгу. У той с эмоциями побогаче, а мне время слишком дорого.

Однако Татьяна, согласно кивнув, уходить не собиралась. Перехвалил я её. Сейчас начнёт расспрашивать. Но вместо того, помедлив, она неожиданно спросила:

– Скажите, Виталий Михайлович, а вы не могли бы поговорить ныне с Марией… Просто сердце болит, глядя на её страдания…

Я вздрогнул от неожиданности. Всего ожидал, но не этого, тем более сейчас… Да ещё от Снежной Королевы.

Разумеется, я не забыл про Марию. Скажете тоже! Ещё чего! Вот только признаться ей и предложить руку и сердце… Стыдно говорить, ну да чего уж там. Короче, страшно.

Она-то не откажет, исключено. Но сейчас времена иные. Любовь любовью, но коль батюшка с матушкой супротив, всё, гуд бай май лав, незадачливый женишок. У Маши родителей в живых нет, но свято место пусто не бывает – старшие сёстры имеются.

А судя по их странным взглядам, которые они на меня то и дело бросали ещё до отъезда на штурм Петрограда, скорее всего некие ядовитые сплетни из аристократического салона Марии Павловны до