Отвергнутая - Екатерина Валерьевна Шитова

знала лишь Всемира, поэтому она всегда так беспокоилась обо мне, оберегала от бед и возвращала к жизни…

– Но я была уверена, что Всемира в заговоре с Ярославом и Велимиром, именно она толкала меня на всё, чего мне делать не стоило, – задумчиво сказала я и нахмурилась.

– Увы, всему виной колдовство Велимира… Ты ведь действительно умерла тогда на жертвенном столе – я не успел спасти тебя, прости, – уголки губ Добромира еле заметно подрагивали, было видно, что даже воспоминание о случившемся, доставляет ему сильную боль. – Всемира вымолила тебя у духов Озера Жизни. Но…

– Что «но»? – взволнованно и нетерпеливо спросила я.

Добромир встал и подошёл к окну. Лицо его было бледным и серьезным: – Взамен Всемире пришлось отдать духам свою собственную жизнь… Она не задумываясь сделала это, стала частью Озера Жизни.

Я закрыла ладонями лицо, из глаз потекли слёзы. Добромир подошёл ко мне и крепко обнял.

После того, как я вдоволь наплакалась, Добромир попросил Дарью принести ненадолго Всемилу. Я увидела свою доченьку, и слёзы снова непроизвольно потекли из глаз, на этот раз от счастья.

Дарья пристально смотрела на меня.

– На Дарью зла не держи, – сказал Добромир, – она регулярно сообщала нам все новости о вас со Всемилой. Это она прибежала в день Обряда, чтобы поторопить нас, ведь Ярослав повел вас к жертвенникам гораздо раньше, чем было запланировано.

– Как же ты решилась предать свою любовь, Дарья? – недоверчиво спросила я, глядя в глаза женщины, которая, пожалуй, была единственной, кто любил Ярослава.

– Не смогла по-другому, Ассира, – Дарья с нежностью посмотрела на Всемилу, которая теребила завязки её блузки, – сердце моё ведь не каменное… После того, как мы переехали в Северный лес к Велимиру, на душе у меня было неспокойно. Я пыталась выведать у Ярослава истинные намерения Велимира, но Ярослав только огрызался в ответ, а потом и вовсе стал избегать меня.

А ещё я увидела, с каким презрением он относится к собственной дочери, и поняла, что он никогда не позволит мне забрать в Общину мою доченьку… И сердце моё как будто разбилось на сотню осколков. Ты ведь понимаешь, Ассира, что материнская любовь во сто крат сильнее любви к мужчине. А когда я случайно услышала разговор Ярослава и Велимира и поняла, что во время обряда и ты, и Всемила, будете убиты, я окончательно поняла, что должна во что бы то ни стало предотвратить это. Я не знала, что делать и побежала к Всемире… Вот и всё.

– Если Ярослав убит, наверное, сердце твоё разрывается от боли. – сказала я тихо, заметив слёзы у Дарьи на глазах.

Она вытерла ладонью лицо и сказала:

– Сердце болит и плачет… Но я рада, что и ты, и Всемила живы. Это главное. Я бы не смогла жить с такой виной на душе…

– Спасибо тебе, Дарья, – прошептала я и протянула к ней обе руки.

Дарья наклонилась ко мне вместе со Всемилой, и я крепко обняла их обеих.

Люди иногда кажутся нам хуже, чем они есть на самом деле. Хорошо, когда все их истинные добрые качества вовремя выходят на поверхность, когда ещё не совсем поздно…

* * *

Той ночью мне приснилась Всемира. Мы сидели на лавке в её доме у горячей печи. Прямо как в тот вечер, когда я только пришла в Общину. Всемира смотрела на меня, улыбалась, держала за руки. Мне было тепло то ли от печки, то ли от её улыбки. Мы смотрели друг на друга довольно долго, а потом она сказала:

– Всё сложилось так, как должно было сложиться. Всё переплелось и закрутилось в крепкий узел, который невозможно было развязать, можно было лишь разрубить…

Возможно, ты считаешь меня виноватой в том, что тебе пришлось пережить, но я хочу попросить, чтобы ты не держала на меня зла.

Ты должна была остаться в Общине, девочка моя. Мне нужно было удержать тебя здесь любыми путями. Потому что Община вдохнула в тебя жизнь, я ясно вижу это. Ты пришла сюда потерянной, слабой девочкой, а стала сильной женщиной. Все испытания выпали на твою долю неслучайно, Ассира. Ты поймешь потом, а теперь отдохни немного, ты ещё слишком слаба.

А когда отдохнешь, начинай наконец жить по-настоящему – так, как подсказывает сердце. Цени людей, которые желают тебе добра. Не отказывайся от помощи тех, кто любит тебя всей душой…

Править Общиной теперь придется вам с Добромиром. Это непросто, но теперь как никогда я спокойна за свой народ.

Вот он, твой истинный путь, Ассира. Больше ты не потеряешься в жизни.

Чтобы полностью раскрыть в себе силы, которые ты унаследовала от своей матери, иди в лес, в его южную сторону, к Медной горе. Там живёт бабка Акулина, она сможет тебе помочь. Жаль, что не я обучу тебя всему…

Но я верю в то, что ты сможешь стать сильной Пророчицей – такой, какой была твоя мать. И ты поверь в это, поверь в свою силу, в свою ассиру, она огромна…

С каждым словом Всемила становилась все более прозрачной, как будто таяла на моих глазах.

Вскоре я осталась на лавочке одна. Я сидела возле горячей печи, и слёзы текли и текли из моих глаз.

– Спасибо тебе за всё, Всемира…

* * *

Что же случилось тем страшным днём в Северном лесу, когда я и маленькая Всемила чуть не погибли от рук выжившего из ума старика и потерявшего голову от жажды власти Ярослава? Моя мама Всемила и сама мать-природа вступились за нас, обрушившись мощной бурей на головы тех, кто посмел творить зло на священной земле. Сильнейший ураган внезапно начался и так же внезапно стих потом.

Когда я лежала с мешковиной на голове и обливалась слезами от нечеловеческого ужаса, охватившего моё тело, к жертвенникам подоспели Добромир, Дарья и Всемира.

Когда раздались первые удары грома и молния озарила надвигающиеся со всех сторон чёрные тучи, Добромир выстрелил из лука в Ясеня, охраняющего Велимира.

Отчаянно завопив, тот навёл среди собравшихся на поляне людей – колдунов и старейшин – сильный переполох. Страшные и нелепые, в звериных масках, они повскакивали со своих мест, прикрывая своими телами фигуру Велимира. Но колдун не смог скрыться от кинжала Добромира, которому покровительствовал сам Белобог.

В этой суматохе Дарья подбежала к жертвеннику и сгребла в охапку Всемилу, которая в одной льняной рубашке надрывалась от плача. Со всех ног Дарья побежала с ребёнком к лесу, Ярослав, видя эту картину, пришёл в бешенство