Пётр и Павел. 1957 год - Сергей Десницкий

Валентина Ивановна сидела в своём кресле и раскладывала пасьянс.

– Опять телеграмма пришла, – спросила, не отрываясь от карт.

Капитолина оглянулась на дверь и произнесла почему-то шёпотом:

– Там какой-то мужик совсем незнакомый… с бородой… К вам просится. Говорит, брат…

– Алёшка приехал! – обрадовалась Валентина Ивановна. – Что же ты его в прихожей оставила?.. Веди сюда!.. Немедленно веди!..

Капа поспешно вышла в прихожую и через мгновение ввела в гостиную Алексея Ивановича. Но, вопреки её ожиданиям, брат и сестра не бросились друг Другу в объятья. Он в нерешительности остановился почти на пороге, а она долго и внимательно смотрела на него, казалось, изучала, будто увидела впервые. И так продолжалось довольно долго.

– Здравствуй, сестра, – первым нарушил затянувшееся молчание Богомолов.

– Здравствуй, брат, – как эхо, отозвалась Троицкая.

Капа покачала головой.

– Ну, надо же!.. А я думала…

– Капитолина, оставь нас! – приказала хозяйка.

Та вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Ещё какое-то время брат и сестра молча смотрели друг на друга.

– А тебе идёт борода.

– Все говорят.

– На батюшку стал похож.

– А ты что же? – он кивнул на коляску. – Обезножила?..

– Как видишь.

– И давно?

– Пятый год пошёл.

Помолчали.

– Что не писала? – безо всякой обиды спросил Алексей. Просто так спросил… Не в молчанку же играть: столько лет не виделись.

Валентина усмехнулась:

– А зачем?..

Богомолов согласно хмыкнул: за годы разлуки они в общем-то стали чужими людьми. Но признаться в этом открыто ни он, ни она, не решались.

– Что сердчишко твоё?.. Неужто и в самом деле инфаркт?

– Алёшка, какая разница, инфаркт у меня или что другое?.. Помирать пора – это точно, а от чего, не всё ли равно?.. Ты что стоишь?.. В ногах правды нет. Садись… Или, может, ты ко мне на минутку заскочил?..

Богомолов засмеялся. Правда, смех получился у него какой-то не очень весёлый.

– И то верно… Почти тысячу километров отмахал с двумя пересадками, чтобы на минутку… – пододвинул стул поближе к сестре и сел.

– Вовремя ты приехал… Не соображу только на юбилей или на поминки?..

– Типун тебе на язык!.. Что ты говоришь?!..

– Говорю то, что думаю. Пора мне. Алёша, в дальний путь собираться. Рано, поздно ли, но и тебе та же дорога впереди предстоит. Мы с тобой не дети, многих в этой жизни потеряли, потому и не след нам от смерти бегать, самих себя уговаривать. Нам её, избавительницу, с благодарностью принять надо. Или ты со мной не согласен?..

Богомолов вздохнул глубоко-глубоко, потом улыбнулся и с виноватым видом признался.

– Не могу я, Валечка, сейчас помирать. То есть совсем не могу… Мне прежде сына поставить на ноги надо.

– Сына?!.. – Валентина Ивановна в изумлении посмотрела на брата. – Откуда он у тебя взялся?.. Ох, Алёшка!.. Не знала я, что ты такой греховодник!.. На старости лет!.. Это как же у тебя получается?.. Седина в бороду, бес в ребро?.. Так что ли?. Ну, это новость, доложу я тебе!..

– Так вышло… – Алексей в жутком смущении развёл руками и, собравшись с духом, подробно и не торопясь рассказал изумлённой сестре всю фантастическую историю о том, как в Москве на Центральном телеграфе встретил свою фронтовую любовь, как вновь потерял её, но взамен нежданно-негаданно обрёл сына.

– Что же ты его к нам не привёз? – укорила его Валентина.

– Он недавно воспаление лёгких перенёс, а в поездах сквозняки, духота… Боялся, опять заболеет, – слукавил Богомолов. Очень уж не хотелось огорчать сестру.

– Сколько же лет мы с тобой не виделись? – задумчиво спросила Валентина.

– Лет двадцать, думаю… Ты когда в Москву приезжала о судьбе Павла узнать?

– В тридцать девятом, в феврале…

– Стало быть… – он произвёл в уме нехитрый подсчёт… – девятнадцать.

– Да-а!.. Долгонько!.. – Валентина взяла брата за руку. – Очень мне совет твой нужен, Алёша… Помоги!..

Дверь распахнулась, и в гостиную с книжкой в рука вбежал Матюша.

– Ба!.. Ты мне обещала!..

Но, увидев незнакомого человека, осёкся, вежливо поздоровался:

– Здравствуйте!..

Валентина Ивановна недовольно поморщилась.

– Вечно ты не вовремя, Матюша!.. Вот познакомься, это твой двоюродный дедушка… Мой братец то есть… Алексей Иванович.

Поражённый Алексей Иванович протянул парню руку, но тот, кусая вздрагивающие губы, отвернулся.

– Вы всегда так!.. Всегда!.. – мальчишка нагнул голову и проговорил сквозь плотно сжатые губы. – Я всегда не вовремя!..

– Господи!.. Что за наказание!.. – бабка не ожидала такой реакции. – Зинаида!.. Капа!.. – закричала она неожиданно сильным молодым голосом. – Куда вы запропастились?!.. Матвей!.. Немедленно прекрати капризничать!..

Но парнишка что-либо прекращать вовсе не собирался.

– Только и слышу: уйди!.. Прекрати!.. Зря я родился!.. Зря!.. На всём белом свете никому я не нужен!.. Никому!..

В гостиную вбежала Капитолина.

– В чём дело?!.. Что случилось?!.. Кто тебя обидел?..

– Бабка противная!.. "Не вовремя," – говорит!.. А когда будет вовремя?.. Ты знаешь?.. Нет!.. И я не знаю… И никто… Никто, никто, никто!.. Совсем никто не знает!..

– Ну, ну… Дурачок ты мой?.. Бабушка себя плохо чувствует, вот и всё, – она подняла с пола упавшую книжку. – Какая у тебя книжка красивая!.. Пойдём, ты мне её почитаешь.

Мальчишка кинулся к ней в объятья, стал часто-часто целовать её зардевшиеся щёки и при этом тараторить не переставая:

– Капочка, ты одна!.. Одна ты меня понимаешь!.. Ты такая добрая!.. Спасибо тебе!.. Капочка!.. Как я тебя люблю!.. Родная!.. Капочка!..

Капитолина смутилась, покраснела до корней волос.

– И я тебя люблю, дурачок ты мой!.. Ну, пойдём… Пойдём ко мне, а то мы бабушке и её братику мешаем… Они давно не виделись, им поговорить надо…

И она увела Матвея из гостиной.

– Ну… Что застыл, как памятник? – увидев удивление Алексея, спросила сестра. – Не ожидал?..

– Матвей, он что?.. Сын Павла?.. – Богомолов, и в самом деле был потрясён.

– Ну, надо же!.. Угадал… – съязвила Валентина Ивановна.

– Но как?!.. Когда?!.. – он никак не мог придти в себя. – Почему ничего не писала мне?..

– А зачем, Алёша?.. Мы с тобой за все эти годы, что врозь прожили, чужими друг для друга стали. В твоей жизни ничего не изменилось бы, узнай ты, что Зинаида с сыном в моём доме живёт. Признайся, судьбой Павла и его семьи ты не очень-то озабочен был?.. И я не осуждаю отнюдь… У каждого своих проблем хватает. Потому и не хотелось обременять тебя нашими несчастьями. Помочь ты всё равно бы не смог. А просто так жаловаться кому-то, в чужую жилетку плакаться, я не привыкла. Ты меня знаешь… Ведь так?..

Алексею Ивановичу было не по себе. Он сознавал – сестра права. И спорить с ней, делать вид, будто он всегда принимал близко к сердцу всё, что случалось в их когда-то большой и дружной семье, он, не то чтобы не хотел, не мог. И права Валентина… Тысячу раз права – зачем?!.. Но поразило его не столько то обстоятельство, что семья Павла нашла приют в доме свекрови, которая, и это он знал точно, прокляла своего сбежавшего сына, а то, что внучатый племянник оказался таким… Богомолов и прежде с трудом переносил ребячьи слёзы, а теперь, когда у него у самого появился сын, видеть страдания ребёнка, тем более больного, стало для него и вовсе невыносимо… А то, что Матюша серьёзно и неизлечимо болен психически, было видно сразу… невооружённым глазом.

– Он с самого рождения… такой? – осторожно спросил он после долгого молчания.

– Да, – просто и коротко ответила Валентина. – Видел бы ты его лет, эдак, восемь… девять назад!.. Почти ни одного слова не говорил внятно, разборчиво… Всё больше мычал или жестами объяснялся… Это сейчас он на нормального человека стал походить… А всё Зинаида!.. Я бы ей звание "Матери-героини" дала. Уж так трясётся над чадом своим!.. Так трясётся!.. Разыскала бабку-ворожею, та ей травок надавала, сама раза три к нам приезжала, по нескольку дней жила, заговоры над Матвеем читала… Никто эти чудачества Зинаиды всерьёз не принимал. Бывало, и посмеивались над ней… А вот гляди: выправился парень… Некоторые даже не замечают в нём никакого изъяна… Но иногда находит на него… Словно туча накрывает… Вот, как сейчас… Сам видел, – она помолчала немного, потом как-то вскользь, ненароком прибавила. – Он ведь у нас в тюрьме родился…

– Как в тюрьме?!.. – поразился Алексей.

– А ты не знал…

– Нет… Не знал, – Богомолов отрицательно покачал головой.

И тогда Валентина рассказала ему трагическую историю появления на свет Матвея Троицкого.

После того, как Николаша Москалёв выставил Зиночку на улицу, она поняла, не выдержит долго этих чудовищных, изматывающих всё её существо попыток спрятаться от наших доблестных «органов» под землёй, в московском метрополитене. И, облегчённо вздохнув, поехала… домой. На Чистые пруды. Будь, что будет!.. И если ей суждено попасть за решётку, то это вовсе не так уж плохо… Да, да!.. По крайней мере, всё определится, всё встанет на свои места, и исчезнет мучительное ожидание неминуемого ареста.