Чтения о русской поэзии - Николай Иванович Калягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владимир Соловьев – такой человек, который лучше других умел создать новый шум в науке. Умел привлечь к себе внимание. Умел соблазнять «малых сих» (чиновников, курсисток, либеральных профессоров или вот юных Александра Блока и Андрея Белого). Умел казаться глубоким человеком, и, что намного удивительнее, умел нравиться глубоким, по-настоящему крупным людям, которые с детства его окружали; умел в их круг проникнуть.
Отец – Сергей Михайлович Соловьев. Друзья детства – Лев Лопатин и граф Федор Соллогуб, родной племянник славянофила Самарина, талантливый поэт-абсурдист. В учителях – Страхов и Фет… Достоевский, Софья Андреевна Толстая (вдова поэта), Иван Сергеевич и Анна Федоровна Аксаковы – среди людей такого уровня он с юности вращался.
По-моему, Вл. Соловьев только прикидывался глубоким человеком, будучи по своей сути пронырой, лицемером-обаяшкой (или, по слову Розанова о Вл. Соловьеве, «не талантливым, а очень скоро бегающим»). Он с головы до пят – гипсовый, ненадежный. Фальшивый.
Всех крупных людей, которых ему удалось в юности к себе привязать, Владимир Соловьев впоследствии предал, обменял на вкусную чечевичную похлебку от ресторатора Стасюлевича.
А стихи Вл. Соловьева – что ж стихи? Они, как сказано было выше, остались. Они изданы. Можно читать их.
Владимир Соловьев
Лежит на месте этом.
Сперва был философ,
А ныне стал шкелетом.
………………………………….
Он душу потерял,
Не говоря о теле:
Ее диавол взял,
Его ж собаки съели…
Правда, мило? Веселый скорпиончик весело ужалил себя в кольце огня.
Но на этой картине только огонь настоящий.
Солидный поэт граф Арсений Аркадьевич Голенищев-Кутузов.
Человек, преуспевший в жизни, можно даже сказать, закончивший школу жизни с золотой медалью.
Первую-то золотую медаль Голенищев-Кутузов получил по окончании 4-й Московской гимназии еще в семнадцатилетнем возрасте. И дальше дела его шли постоянно в гору. Петербургский университет он закончил со степенью кандидата. Карьера чиновника удалась ему на диво – он в сорок лет управлял уже крупными банками, а последние 20 лет жизни занимал непыльную и престижную должность заведующего личной канцелярией императрицы Марии Федоровны.
Печататься он начал рано, и литературная его карьера тоже шла постоянно в гору – не по линии качества стихов (до какового в 60–80-годы ХIХ века в России никому не было дела и каковое у Голенищева-Кутузова было на протяжении жизни стабильным), а по линии завязывания полезных литературных знакомств. В начале жизни граф наш пытается сблизиться с либерально-демократическими кругами, пытается даже сунуть нос в «Отечественные записки», но, не пройдя в этом печатном органе «фейс-контроль» и получив от Некрасова по носу, солидно отступает в лагерь чистого искусства.
Он завязывает знакомство с Майковым и Фетом и, не претендуя на какое-либо соперничество со знаменитыми старшими поэтами, почтительно их приветствует. Полезным оказалось знакомство с критиком В. В. Стасовым – тот пробивает для Голенищева-Кутузова первые серьезные публикации. Сближается с Мусоргским. Поэт и композитор даже живут одно время в меблированных комнатах коммуной.
Впоследствии Голенищев-Кутузов вспоминал об этом времени так:
Один пред нами путь лежал в степи безбрежной,
И вместе мы пошли. Я молод был тогда;
Ты бодро шел вперед, уж гордый и мятежный;
Я робко брел вослед… Промчалися года.
Плоды глубоких дум, заветные созданья
Ты людям в дар принес; хвалу, рукоплесканья
Восторженной толпы с улыбкою внимал,
Венчался славою и лавры пожинал.
Затерянный в толпе, тобой я любовался…
Мусоргский пишет на стихи Голенищева-Кутузова ряд сочинений, в числе которых – знаменитый вокальный цикл «Песни и пляски смерти» (1875–1877 годы). Принято говорить в связи с этим циклом о «творческом содружестве» композитора и поэта; вернее было бы предположить, что Мусоргский оказывал прямое воздействие на Голенищева-Кутузова, добиваясь от его молодых робких стихов такого звучания, которое соответствовало бы гордой и мятежной музыке композитора. Несомненно, Мусоргский гальванизировал Голенищева-Кутузова, заряжал его энергиями высшего порядка, каковыми сам Голенищев-Кутузов не располагал. Ничего близко похожего на стихотворения этого цикла по силе он впоследствии не написал.
К началу 80-х годов Голенищев-Кутузов окончательно приобретает в обществе жутковатую славу «ультраправого» и «ультраконсерватора» (такие характеристики Голенищеву-Кутузову дает в своих мемуарах С. Ю. Витте), никаких особенных усилий для ее приобретения не совершая. Он такой же, как и прежде, респектабельный лирик, неторопливый и осмотрительный. Вот, скажем, его стихи, написанные в те годы в защиту свободы слова:
Для битвы честной и суровой
С неправдой, злобою и тьмой
Мне Бог дал мысль, мне Бог дал слово,
Свой мощный стяг, свой меч святой.
……………………………………………………..
Пусть, правый путь во тьме теряя,
Я грех свершу, как блудный сын, —
Господень суд не упреждая,
Да не коснется власть земная
Того, в чем властен Бог один!..
Как видите, консерватором Арсений Аркадьевич был очень умеренным и уж никаким не «ультра».
Просто он, выражаясь чудесным языком советских газет, «не отвечал требованиям эпохи» – эпохи, в которую русский царь, обложенный, как волк, флажками террористов, торопливо готовил проект конституции, когда абсолютным сочувствием в образованном обществе пользовались люди, в зависти к которым признался впоследствии Георгий Иванов: «…Как я завидовал вам, обыватели, // Обыкновенные люди простые: // Богоискатели, бомбометатели…»
Но тут эпоха меняется: вступает на трон Александр III, наступают «годы мрачные, глухие», бомбометателей и богоискателей загоняют под нары, в сердцах воцаряются сон и мгла – и акции нашего поэта стремительно начинают расти.
Удивительно ко двору приходятся в это время его основные качества: добропорядочность, основательность, принадлежность к древнему и славному роду, умеренный консерватизм, верность пушкинской традиции. Эти качества полностью соответствуют стилю нового царствования. Скромная музыка Голенищева-Кутузова и музыка царствования Александра III звучат в унисон.
В 1891 году Академия наук избирает его членом-корреспондентом. В 1894 году выходит из печати двухтомное собрание стихотворений Голенищева-Кутузова. В тот же год автор удостаивается полной Пушкинской премии за свои стихи; Страхов, чей отзыв и послужил основанием для присуждения премии, называет Голенищева-Кутузова в своем отзыве «истинным питомцем русской школы. Он может быть даже прямо назван подражателем Пушкина».
По замечанию современной исследовательницы Л. А. Николаевой, Голенищев-Кутузов становится в эти годы «центральной фигурой салонно-аристократических литературных кругов (в том числе “пятниц” К. К. Случевского)».
В 1900 году он избирается
