Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Лев Гомолицкий

192

Урча на ножках черных из угла,он поедает, черный Бог тепла,как в древности, разорванные частидревесных тел.В его квадратной пасти,еще к словам высоким не привык,ворочается огненный язык;и черною коленчатой трубоюповиснул хвост его над тишиною,протянут в воздухе,гудит, дрожа, теплом.

Дом молится, отходит, тает дом.

Волнуется, течет, шумя над нами,тепло, струясь по комнате кругами,в окне, где пласт полярных хрусталей,вдоль косяков, вдоль стен – пыльца огней:там иней свил сверкающие гнезда,седой, иглистый, леденящий мох.Но пышет тьмой чугунный черный Бог,и тает мiр – текут огни и тенивдоль стен, вдоль лиц – прозрачные ступени.

И обнажается,волнуясь и дыша,оттаявшаясмертнаядуша.

193

Дрожит и стонет, напрягаясь, домпод старой ношей тьмы и тяготенья.

Я изменить не смею положенья –жена уснула на плече моем.

Тот мир, что людям кажется шатром,в ничто распылен рычагом твореньяи мчится мимо огненным дождем,

и с ним, боясь покоя, замедленья,спешат стальным точильщиком жучкомчасы-браслет на столике ночном.

Моей любовью первою был Бог,второй, земной – жена, еврейка Ева,

и жизнь моя была проста без гнева,и будет духом мой последний вздох.

То потухая над землею слева,то возникая справа над землей,сменялось солнце мраком и луной.

И точно песнь теперь передо мнойпрошедшее: от детского запевадо этой ночи, обнаженной тьмой...

194

Все стало просто на моей земле.Огонь, что был еще вчера крылатым,дрожит, шипя над примусом пузатыми отражаясь в лопнувшем стекле.

Всю ночь следит недобрым ликом тень –гигант, стоящий молча у подножья.И стал трудом немилым – радость Божья –наш золотой, всегда весенний день.

Здесь, в четырех стенах глухих часов,где стеснено и тело, и дыханье,я раскрываю жизнь мою в молчанье,не находя скупых, житейских слов.

195

К окну вплотную подошла луна.Плечо к плечу, бедро к бедру без сналицом в подушку мы с тобой лежим.Вся наша жизнь луной освещена.

Жена моя, почти всю ночь не спим,и вспышки слов и мыслей легкий дымлетят над нами в отсветах окна.Куст наших душ горит неопалим.

Не ночь, когда брачуются тела,но эта ночь нам свадебной была –ночь встречи встреч, трепещущих огнейв телах, еще не выжженных дотла.

Единоборства ночь. Среди ночей,луной томящих воды и людей,той ночи лунной комнатная мгланас сочетала тайною своей.

196

Из тьмы ночной иная тьма сейчасвозникнет – сон глухонемой и насбесчувственной разделит немотою.

Еще под жаркой сонною рукоюты вся живая, близкая горишь –еще тобой полна глухая тишь.Еще шевелимся, бормочем, называемдруг друга шепотом, целуем и вдыхаемволос и кожи запах золотой –любовный мед, сгущенный тишиной.

Но дышат ребра, мерно округляясь.Наш час родной плывет, дрожа, качаясь,над бездной сна... колеблется наш кров,укрытый нами от дневных часов,от суеты томительной недели –шатер гнезда горячего постели.

Беспамятством, огромной пустотойподменит сон наш мiр, наш дух живой...И пролежим сплетенными тенями,пока растет, клубясь вдоль стен, над наминеумолимый медленный восход.

Там наш клубок горячий расплететхолодный луч. Колена и запястьяразлучит дня крикливое ненастье.И будет кровь, суставы, голод мойтоской, тоской, трепещущей тоской.Спеша по улицам шагами деловыми,бесчисленно, безмолвно только имяиз губ сухих я буду выдыхатьи звать тебя, и снова звать и звать.

Пока опять горячими лучамив конце пути дневного над камнямивзойдет луной единственный наш час,все искупающий, что с нами и что в нас.

197

Не научившись быть вполне земным,я не умею быть еще жестоким.Мои слова оглушены высоким,неуловимым, тающим как дым.На этот кров – наш тесный шаткий дом –не ринутся слова мои обвалом,–хотят светить прозрачнящим огнем,возвышенным в униженном и малом.Горевшее то тускло, то светло,косноязычное от сновидений тело,ты никогда справляться не умелос тем, что в тебе клубилось и росло.И ямбами, напевными стихами,чем до сих пор молились только мы,–как рассказать о том, что нынче с нами,о этих камнях и шатре из тьмы,о радости дыхания ночного,о непрозрачном, теплом и простом,о близости телесной, о родном...Как низвести в мир скудной жизни слово!

198

Наш ранний чай, что мы с тобою пьем,размешивая с утренним лучем,над тенью уличной бездонной щели,и за окном, на камне городскомнапоминанье – яблони и ели...

И белая тяжелая луна,плывущая над пустотою сна,касаясь краем каменным постели,и в непрозрачной пустоте окна –прозрачные безвесные недели...

О, наш воздушный, наш непрочный дом,где между дверью, зеркалом, окном,ломая руки, бродит жизнь со страхом,стоит в окне, боясь взглянуть назад...и где идет вдоль стен бесшумным взмахомобойный непрерывный листопад.

199

В тех местах, где близки к людямнебо и земля,ничего мы не забудем –ты и я.Обойдем поля, эфирнойчистотой дыша,там, где скотий ангел мирный,тихая душа,рот целует шелковистыйу коров...Посетим опять ветвистыймир лесов.Упираясь в дно речноес челнока,отплывем опять с тобоюв никуда.Вновь впадет в закат дымящий,раскалясь, река...односложное, горящий,вновь воскликну – да:да – в пространства, мир дорожный,в будущее – да.

Это только сон тревожный,это – никогда...Здесь, в камнях изгнанья, гнева –знай, до боли знай –только сниться может, Ева,обретенный рай.

200

Что в том, что тесно дышим, спим, живем –ты рядом, здесь и – нет тебя со мною...Ты наяву томишься древним сном –пустынной древнею тоскою.

Мы думаем, что разорвали нитьзаклятий, в вечном вознесенных,и что любовь двух обнаженных жизнейпобедой над веками может быть.

Но вот, в крови твоей жила тоска –тоскою кровь густела в род из рода,потоком огненным лилась через векаот каменистого исхода.

И разрушаются ее огнемдва сердца человеческих – два мiра;наш дом, трепещущий любви и мира,колеблется, неискупленный дом.

201

Испив изгнанья медленной отравы,несытый, падший, оскорбленный дух,я так хочу, где пахнут сладко травы,свой преклонить к земле и жизни слух.

Но плоть земли закована в бетоны,пороховой гремит над жизнью гром.На камне люди высекли законы,из камня люди выстроили дом.

И я, создавший это все, из раясошедший в мiр скитальческих веков,напрасно, землю к небу призывая,бросаю в камни зерна вечных слов –

от слова властной первозданной воли,ветхозаветной тайны мировой,до этой книжки маленькой о болии о несытой радости земной...

202